Интервью ак. А.Л. Асеева в Бурятском государственном университете

Академик Александр Леонидович Асеев ответил на вопросы корреспондента Жанны Николаевой в Бурятском государственном университете 5 октября 2010 года.

1. Дмитрий Медведев неоднократно заявлял о необходимости перехода к «экономике знания», движущей силой которой будут инновационная наука и технологии. Не в последнюю очередь для того, чтобы преодолеть зависимость российской экономики от экспорта нефти и газа. В связи с этим, какие первоочередные задачи стоят сейчас перед наукой?
            - Я должен сказать, что действительно Дмитрий Анатольевич Медведев уделяет громадное внимание модернизации экономики, это объявлено приоритетной задачей в России. Я помню, как в мае прошлого года он высказался весьма категорично, «что бы мы ни делали, реального продвижения по модернизации экономики, по обеспечению инновационного развития не происходит». Вот создали венчурную корпорацию при Министерстве экономического развития с бюджетом 14 млрд. рублей. Ну и что? Главный принцип венчурного финансирования – рисковые проекты. Однако корпорация, по сообщениям печати, хранит средства на депозитах. Но это совсем не то, что должно было быть.  Или создание технопарков: по всей России началось довольно большое движение, однако реальных, экономически значимых достижений, немного.
По бурной истории создания технопарка Новосибирского академгородка мы знаем, что в первую очередь  привлекается бизнес, задача которого вернуть деньги наиболее простыми способами, например,  за счет строительства и сдачи в аренду площадей или строительства жилья и его  продажи.  Только после этого – наука и инновации. И в этом плане ситуация непростая. Собственно последняя инициатива по Сколково связана с еще одной попыткой резко переломить ситуацию в лучшую сторону. Что из этого выйдет, пока трудно сказать, поскольку сейчас уже видно то, что нельзя в одном изолированном  месте создавать какие-то прорывные технологии. По крайней мере, в рамках того закона, который уже принят Государственной Думой, будет рассматриваться Советом Федерации и утверждаться Президентом, речь идет о том, что институты инновационного развития должны быть рассредоточены. 

         Что касается науки, то, по крайней мере, та идеология, которой придерживается новая команда руководства СО РАН (я работаю председателем 2 года) – это инновационное обеспечение программ социально-экономического развития регионов. Перед каждым региональным научным центром поставлена задача встроиться в процесс модернизации экономики  в конкретных регионах для конкретных предприятий. Примером является программа инновационного развития промышленности г. Новосибирска. Здесь создано 19 рабочих групп, и треть этих групп возглавляют ученые СО РАН, а в остальных группах участвуют ведущие научные сотрудники. И   речь идет о  планах развития конкретных предприятий, что можно сделать на базе имеющихся научных достижений, какие конкретные инициативы должны быть выдвинуты на федеральном уровне.

          Второй пример – программа развития Кузбасса. Последние трагические события показали, что там идет экстенсивное развитие в рамках тех бизнес-моделей, которые реализуются в современной России. В результате уголь становится очень дорогим, за него приходится платить слишком высокую цену – в том числе человеческими жизнями. Реально там даже не хватает вагонов для перевозки угля.  Нет элементарной сортировки, чтобы отсеять пустую породу. На самом деле весь мир строит экономику не так. Должна быть глубокая переработка, производство полимеров, пластмасс, т.е. продуктов с более высокой добавленной стоимостью. Должны быть проведены геодинамические исследования. Там выбрано столько грунта, что проваливаются земли под некоторыми небольшими городами. То есть тяжелая ситуация. С метаном работа только началась. С одной стороны – это враг шахтеров, с другой стороны – это ценный продукт. В настоящее время ведутся совместные  проекты с Газпромом по утилизации шахтного метана. Но тем не менее, там очень много задач, которые требуют научного сопровождения.

         Довольно интересная программа у нас с правительством Республики Саха (Якутия). Территория республики - территория реализации многих инвестиционных проектов. Важнейшие из них – строительство железной дороги, развитие горнорудных предприятий, добыча алмазов. Везде должны быть новые подходы. Все это усугубляется тем, что все это делается в условиях вечной мерзлоты. Поскольку мы видим, что климат неуправляемо изменяется, то там возможны неприятные последствия техногенного характера. 

         Что касается Республики Бурятия и Байкальского региона, то здесь задача номер один – научное сопровождение проектов создания технико-внедренческих зон туристско-рекреационного типа. Здесь же появляется очень много проблем, связанных с экологией, с социальными, гуманитарными вопросами. Население ведь, на самом деле, не очень готово включаться в эту систему. Возникает много проблем. Мы понимаем, что здесь нужны новые подходы, связанные с природоохранными мероприятиями, которые должны иметь совершенно новое качество. Территория Бурятии, вообще говоря, должна стать полигоном для внедрения новейших технологий. Это и энергосберегающие технологии, тщательный экологический мониторинг, прогнозирование угроз, новое качество информационных технологий, даже в финансово-экономической сфере должны быть новые подходы.

          Поэтому задач перед наукой стоит очень много. Ну а самое главное, конечно, что Президент и Правительство ждут от нас реального научного сопровождения инновационного процесса. Сейчас принимаются программы инновационного развития крупных корпораций. Еще одна задача – создать на законодательном уровне условия для развития малого бизнеса. Не решена проблема защиты интеллектуальной собственности. Научные результаты ведь получаются трудно. Это десятилетия напряженной работы. Много неудач бывает на этом пути, прежде чем появится что-то новое. А потом, когда результаты становятся общеизвестными, автор ничего не получает, к сожалению. Патентная система не отвечает российским реалиям. 

          Но надо сказать, что Сибирское отделение РАН – это крупнейшая научная корпорация в мире. Есть огромный потенциал. Но самое неприятное, что в 90-е годы, когда мы получили громадное количество проблем, то десятки тысяч наших научных сотрудников уехали за рубеж, и они все встроились в западную систему, а многие стали успешными бизнесменами. И, если говорить о государственной корпорации «Роснано», то одна из задач, которую они выполняют, это ищут за рубежом наших успешных ученых, и просто их выкупают оттуда, имея на это государственный бюджет. Поэтому стоят очень большие задачи, чтобы заново создать действительно работающую и эффективную систему.
 
2. В интервью «Российской газете» Вы сказали: «Государство должно понимать, что вложение средств в развитие науки и инноваций – это самый верный путь выхода из кризиса. В США кризис используют для того, чтобы оживить работу по созданию принципиально новых продуктов и разработке принципиально новых технологий». Изменилось ли инвестирование средств в науку с момента начала кризиса и можно ли говорить о каком-либо качественном изменении экономики страны?
              - На самом деле, в России в последнее время приняты хорошие решения в этой области. Первое из них связано с госкорпорацией «Роснано», созданной два года назад. Я вхожу в состав научно-технического совета госкорпорации, и мы видим, что реализуется ряд весьма перспективных нанотехнологических проектов. Однако в последнее время в Роснано  начинают преобладать бизнес-подходы. Первое, что я сказал в свое время Чубайсу А.Б., генеральному директору госкорпорации, что она должна стать планирующим органом, т.е. выращивать ростки нового. Здесь, конечно, есть риск в угадывании тех направлений, где со временем будет большая отдача. На самом же деле преобладают бизнес-подходы сиюминутного характера. Отчасти это связано с жесткостью той задачи, которая поставлена перед корпорацией. К 2015 году она должна обеспечить в России производство продукции нанотехнологий на сумму 900 млрд. рублей. Это сложная задача, которая в короткое время не может быть решена. 4 года, которые остались до 2015 года – срок небольшой. Но тем не менее,  в целом, это пример позитивного подхода к решению сложных задач инновационного развития. 

     Второе – это та инициатива, которую в апреле этого года в нашем академгородке Новосибирска объявил В.В.Путин. Это вложение крупных сумм, речь идет о 38 млрд. руб., в университеты, в подготовку кадров и обеспечение инновационных путей развития. Объявлены три типа конкурсов: работа с крупными корпорациями, создание крупных образовательных комплексов и последний конкурс, результаты которого будут известны уже в октябре, по поддержке ведущих ученых и  научных школ. 150 млн. рублей выделяется на три года. Это сумма крупная даже по западным меркам. Например, БГУ может пригласить любого ведущего ученого даже из-за рубежа, чтобы он мог создать здесь научную школу.
Вообще в президентскую комиссию по модернизации вкладываются определенные средства, чтобы оживить работу по созданию новых продуктов. Например, народный томограф, энергосберегающие лампочки. Сфера ЖКХ требует полной технологической перестройки.

       Но надо сказать, что, если мы сравним с тем, что делается в США, Европе, недавно я был в Китае, там, конечно, существует понимание того, что меры должны быть более масштабные. Б.Обама, президент США, в апреле 2009 г. сказал, что, несмотря на кризис, будет крупное увеличение средств на фундаментальную науку, потому что нужны принципиально новые решения. Во всем мире идет процесс перехода к пятому и шестому технологическим укладам, хотя Россия застряла где-то между третьим и четвертым.  Сжигание нефти, газа, угля – это для энерегетики тупиковый путь развития. Природная система перегрета в целом. Нарастают проблемы продовольствия, качества жизни. Я думаю, чистая вода скоро будет дороже нефти. То есть существует много проблем, которые не решаются на уровне действующих подходов. Это понимается в США, Европе, Китае, там кризис заставляет увеличивать финансирование науки.  Что касается Китая, поскольку он бурно развивается, причем развивается на основе устаревающих технологических укладов, учитывая громадность населения, все принимает крайние меры. Несмотря на очевидные успехи в экономике, 200 млн. населения являются крайне бедными, т.е. живут на доход меньше 2-х долларов в день. Это касается и Индии, и в какой-то степени Латинской Америки.  Но вернемся к Китаю. Еще в  прошлом году вице-президент Академии наук Китая подарил мне потрясающий документ «Стратегия социально-экономического развития Китая на основе достижений науки и технологий до 2050 года». Там все точно прописано, как они будут изучать минеральные ресурсы, как будут осваивать океаны, космическое пространство, что будет происходить с авиацией и т.д. Т.е. там есть государственная политика.
           У нас, к сожалению, еще сильна вера в невидимую руку рынка, от которого весь мир давно отказался. Хотя мы понимаем, что результаты рыночных подходов в экономике у нас скромнее, чем ожидалось. 

           Во время  Форума 21-го века в Пекине в сентябре этого года были сформулированы три необходимых условия выхода на новый виток более устойчивого развития, сохраняющего природную систему. Первое, это наличие ресурсов. В России они есть с очевидностью. Россия принадлежит к числу тех немногих стран, в которых есть полный набор ресурсов.

           Второе  условие – наличие науки высокого класса. В России, несмотря на кризис последних двадцати лет, наука существует. В 90-е годы фундаментальная наука выстояла, хотя отраслевая наука практически исчезла. Например, в Китае, который увеличил число научных  публикаций в 5 раз, тем не менее не произошло качественного сдвига, потому что нет школ мирового уровня, нет нобелевских лауреатов, нет очевидно ярких мировых достижений. В России пока что все это есть. Есть абсолютно признанные школы мирового класса.

        И третье условие – наличие политической воли. И в последнее время мы ясно видим, что руководство нашей страны эту волю демонстрирует. Можно спорить о формах, например, проект Сколково. Но тем не менее, эта воля есть, и на это большая надежда.

3. Какова концепция взаимодействия СО РАН с регионами? Ведь в каждом регионе есть свои научные центры или отдельные академические институты. Но совпадают ли их набор и направленность с региональной проблематикой. В частности, что Вы можете сказать в этом плане о Республике Бурятия?
        - Я должен прежде  сказать, что Сибирское отделение является региональным отделением Российской  Академии Наук. Поэтому взаимодействие с регионами с самого начала было важнейшим направлением работы. Если вы помните, еще в советское время существовала мощная программа комплексного развития Сибири, хотя там были определенные перекосы. Так что в СО РАН существуют устойчивые традиции работы с регионами, есть свой взгляд на региональную политику, есть весомые результаты этой деятельности. 

         В этом году премьер-министр России В.В. Путин подписал стратегию развития Сибири. В подготовке этой программы очень велика роль Сибирского отделения РАН. На самом деле, она очень драматически создавалась. Было несколько этапов, несколько раз она возвращалась на доработку. Я это знаю, поскольку работаю в комиссии, которую ведет первый вице-премьер России И.И.Шувалов. Таким образом, программа принята, и обозначены достаточно ясные ориентиры того, что должно происходить в области социально-экономического развития Сибири. 

             Второе: есть программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона, куда входит Республика Бурятия. 

            И третье, есть Энергетическая стратегия России, в значительной степени включающая Сибирь, как основной источник энергоресурсов. Это не только нефть, газ, уголь,  но и гидроэнергетика, и атомная энергетика. Здесь хотелось бы отметить выдающийся институт в Иркутском научном центре СО РАН - Институт систем энергетики им. Л.А. Мелентьева, Институт нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН в Новосибирске, которые внесли огромный вклад в создание этой стратегии. Геологический институт, который находится в Бурятском научном центре СО РАН, тоже внес большой вклад. Конечно, все должно работать в комплексе, это направление, в частности, прорабатывает Институт экономики и организации промышленного производства в Новосибирском научном центре СО РАН

               Однако, когда я стал председателем СО РАН, первое, что я обнаружил: региональная политика дает сбои в том плане, что есть проблемные регионы. Прежде всего, юг Сибири – это, в основном, дотационные регионы, регионы не доноры, в отличие от Красноярска или Кузбасса. Сформировался целый пояс таких проблемных регионов. Я имею в виду Алтайский край, Республику Тыву, отчасти Республику Бурятию, Забайкальский край, где, вообще говоря, мы не дорабатываем. Новый подход к взаимодействию с регионами состоит в том, что мы опираемся  не только на те научные центры, которые существуют в регионе. Например, в той же Тыве есть институт комплексного освоения природных ресурсов, и он делает очень многое, но проблемы там настолько велики, что они не могут быть решены одним институтом. Поэтому новая философия как раз и состоит в том, что в каждом регионе Сибирское отделение опирается на всю мощь своих институтов независимо от их места расположения. Скажем, по водным ресурсам, а эта проблема важна не только для Бурятии, но и для Омска,  ведущий институт водных и экологических проблем находится в Барнауле, в Алтайском крае. Мы включаем его во все региональные программы и оказываем соответствующую поддержку. Или по проблемам химии, ведущие институты химического профиля у нас находятся в Иркутске и  в Новосибирске, а проблемы, связанные с химической промышленностью, существуют во всех регионах. Наиболее остро они стоят в Кузбассе, и сейчас все институты объединяются вокруг проблем этого региона. В Чите есть хороший институт СО РАН: «Институт природных ресурсов, экологии и криологии» горнорудного профиля, перед которым стоит тоже много задач, мы стараемся подключать туда другие институты, например, очень хороший институт химии и химических технологий в Красноярске. Тем более, сейчас, в эпоху Интернета, это, в принципе, легко делается. Таким образом, в настоящее время все институты СО РАН участвуют в сопровождении программ социально-экономического развития регионов безотносительно к тому региону, где они находятся.

           Вы, конечно, верно заметили, что в регионах исторически сложившийся набор и тематика научных институтов не всегда адекватно отвечают тем задачам, которые стоят перед регионами. По Республике Бурятия ситуация, на мой взгляд, благополучная. Здесь создан хороший мощный научный центр, который включает многие направления, связанные с рациональным природопользованием, изучением минеральных ресурсов, гуманитарными проблемами. Достаточно успешно работает отдел физических проблем.

            Тем не менее, существуют направления, которые нужно развивать в первую очередь. Прежде всего, это развитие экономических исследований. Позитивным примером может служить деятельность института экономики и организации промышленного производства по части формирования бюджета Новосибирской области. Новосибирская область вообще схожа с Бурятией. Это регион, где нет нефти, газа, производства алюминия, как в Красноярске или Тюмени. Здесь есть только природные условия для развития сельского хозяйства. Вообще говоря, Новосибирск ведь был городом большой оборонки, которая оказалась в тяжелом положении в 90-е годы и возникло огромное множество проблем. Однако Новосибирск является  примером успешного развития. Одной из причин этого является сбалансированность  бюджетов, вплоть до муниципального уровня, включая небольшие города с населением в 10 - 20 тыс. человек. Большую роль в этом как раз и играет этот институт, научные сотрудники которого вовлечены в процесс бюджетного планирования. Они владеют математическими моделями и могут тщательно просчитывать последствия экономических шагов. Обычно ведь это делается наобум: деньги вкладываются, а потом удивляются, деньги истрачены, а результатов нет. То есть проблема оптимизации бюджетных расходов стоит чрезвычайно остро. Эта проблема актуальна и для Бурятии. Здесь нужно усиливать отдел экономических исследований, возможно, даже сделать его филиалом Института экономики и организации промышленного производства Новосибирска.

              Второе направление, это развитие математики, ведь математика – основа всех естественно-научных дисциплин. Вообще, я считаю математику секретным оружием Сибирского отделения. У нас есть всемирно известный институт математики, который, конечно, с трудом сейчас встраивается в инновационные процессы, так как математика есть математика, это ведь фундаментальная наука, в чистом виде. Но математика – это основа развития информационных технологий, которые в первую очередь применяются сейчас в финансово-экономической сфере.

             Ну а самое важное, о чем я уже говорил, здесь должны появиться совершенно новые подходы в области энергосбережения. Мы много говорим о солнечной энергетике. В Институте катализа есть абсолютно новые разработки  в области каталитических технологий сжигания топлива, повышения процента его использования, причем любого топлива (дрова, щепа, отходы какого-либо производства). Подходы, которые помогают повысить эффективность использования топлива, уже есть и их надо использовать. Вот эта деятельность должна выйти на новый уровень.

           То же самое касается экологических проблем. В Сибирском отделении многое делается в этом направлении. В совместной работе Томского и Бурятского научных центров в Боярске  создана лидарная станция. Разрабатываются новые технологии, особенно в области ЖКХ,  по решению проблем очистки стоков с использованием био- и нанотехнологий. Здесь идет быстрый прогресс. Хотя многое делается, но масштаб сделанного недостаточен по отношению к тем серьезным задачам, которые существуют. Эти направления должны усиливаться, должны применяться новые энергосберегающие, экологически чистые технологии, т.е. все новое должно браться и сосредотачиваться здесь. 

               Главная задача состоит не в том, чтобы силами центра все создавать с нуля, надо брать все лучшее, что есть в мировой науке, в РАН, в СО РАН, все, что создано в рамках федеральных целевых программ. Должен быть абсолютно новый уровень интеграции. Это очень жесткое требование времени и здесь жизненно важно преодолеть некоторую инерционность.
   
4. Область Ваших научных интересов – квантовая физика и атомные процессы – находятся в русле современных тенденций развития фундаментальных и прикладных исследований, напрямую соприкасаются с нанотехнологиями. Есть ли у Бурятии перспективы создания научно-образовательных инновационных нанотехнологических центров?
            - Фактически прообраз есть: это взаимодействие физико-технического факультета БГУ, отдела физического материаловедения БНЦ и двух наших институтов – ядерной физики и института теоретической и прикладной механики. Они занимаются проблемой создания наноматериалов, более прочных, с новыми функциональными способностями. Вот, например, сегодня я любовался новым высотным зданием в Улан-Удэ. И сразу возник вопрос, как его мыть, ведь оно полностью стеклянное. А есть нанотехнологии, которые позволяют делать покрытия самоочищающимися. Но это один из примеров. Или отдельный разговор по авиазаводу. Там много задач по разработке  нового поколения материалов с повышенной прочностью и износостойкостью. Также очистка стоков с помощью нанотехнологий.  В отделе физических проблем была проведена хорошая работа по обработке электронными и ионными пучками материалов, получены алмазоподобные пленки. На самом деле хороших достижений много, но они никак не используются в практике. Вся проблема в том, что хороший ученый редко может быть успешным бизнесменом. Поэтому должна быть инновационная среда.  В  совместной работе университетов, академических институтов и предприятий могла бы быть создана  такая среда. Должны появиться люди, которые все бы это делали, использовали новые подходы, могли решать те задачи, которые сейчас ставит перед нами жизнь и решать их в современных экономических условиях.

5. Зачастую можно услышать тезис о старении академической науки. Что, на Ваш взгляд, нужно сделать, чтобы сдержать отток молодых сил из науки и какова роль научной и студенческой молодежи в развитии Сибирского отделения РАН?
        - Ну Сибирское отделение РАН вообще было молодым с самого начала. И дело не только в том, что строились новые институты с современным оборудованием. Самое главное в том, что любой приезжающий мог получить квартиру. Я, когда в 1963 году приехал в Новосибирск из Улан-Удэ учиться в университете, мы где-то месяц жили в палатках, но зато въехали в новое, только что выстроенное общежитие. А затем, когда закончил университет, нам выделили комнаты в семейных общежитиях. А сейчас же этого нет. Главная проблема – отсутствие жилья. Проблема с зарплатой в СО РАН более-менее решена. Зарплата в 1 000  долларов достигается достаточно быстро. Хотя, скажем, зарплата аспиранта ничтожно маленькая, но есть успешно работающие подразделения, которые поддерживают молодежь за счет внебюджетных доходов. Я, если говорить прямо, запрещаю принимать  на работу молодых людей, если у них зарплата не может быть 15 – 20 тысяч, причем с самого начала с очевидной возможностью роста. А второе, конечно, институты, лаборатории должны в какой-то разумный срок, допустим 5 - 6 лет, дать возможность молодым людям накопить денег для покупки собственного жилья. В 90-е годы я специально ездил по всем зарубежным ведущим научным центрам, устраивал своих молодых научных сотрудников на работу, для того, чтобы они могли заработать денег на приобретение жилья. И у нас были международные гранты, которые тратились, в основном, на покупку жилья для молодежи. Я, собственно, потому и директором  института стал, что без этого нельзя. 

             Сейчас появляется понимание на правительственном уровне. Есть поручение президента Д.А.Медведева о выделении  Российской академии наук 5 000 квартир и 1 000 ставок для молодежи, причем в самое ближайшее время. Это все заложено в бюджет будущего года, посмотрим, как он пройдет. Я думаю, в будущем году должны быть подвижки в этом плане. Но насколько я знаю, как это делается в правительстве, имеется большая инерция. Мнения разделяются, многие говорят, зачем надо поддерживать молодых ученых, у нас ведь есть молодые учителя, врачи. Я согласен, что всех надо поддерживать, но ученые работают на будущее, и какие-то преференции для них, несомненно, должны быть. Вообще вопросов накопилось много, нет, например, механизмов ипотеки. Но главное, что появилась политическая воля. Дело только в том, что молодежь не может ждать, поработает немного в науке и уходит в бизнес или уезжает.

6. Предполагается ли в целях усиления взаимодействия с регионами сотрудничество СО РАН с крупными вузами?
       - Если говорить о Новосибирском Академгородке и Новосибирском госуниверситете, то, несмотря на то, что ведомства абсолютно разные, разные бюджеты, в связи с чем возникает много проблем, мы все равно считаем  университет базовой организацией. Даже та цифра, что СО  РАН имеет 78 кафедр в университете, говорит о неразрывности ведомств. И мы этот опыт распространяем на регионы. И БГУ был образован сначала как филиал Новосибирского университета, а его слияние с педагогическим институтом  дало хорошие результаты. То же самое в Красноярске. НГУ был родоначальником Красноярского госуниверситета, на базе которого собственно был создан Сибирский федеральный университет. 

         Сейчас идут конкурсы, я об этом уже говорил, на создание федеральных университетов, национально-исследовательских университетов. Основными требованиями являются новое качество образовательного процесса, научные исследования высокого уровня, которые невозможно проводить без институтов СО РАН, и наличие инновационных подходов, т.е. должны появляться малые предприятия. Это тоже делается на основе тех разработок, которые есть в институтах СО РАН. 

              К тому же тесная связь проявляется и в том, что Сибирский федеральный университет возглавляет академик Е.А. Ваганов, бывший директор института леса Красноярского научного центра. Северо-Восточный федеральный университет Якутии тоже опирается на возможности Якутского научного центра. И там ректором является бывший вице-губернатор Е. И. Михайлова, которая курировала науку в Якутии.   Четыре научно-исследовательских университета, которые появились в Сибири,  очень тесно взаимодействуют с институтами СО РАН. В Томске – это Томский научный центр. Я являюсь Почетным профессором Томского государственного университета в течение ряда лет и очень плотно работаю с ТГУ. То же самое с Томским политехническим университетом, где регулярно читает лекции академик Ю.Л.Ершов, директор Института математики СО РАН, идет совместная работа с академиком А. Э. Конторовичем и академиком В.Е. Накоряковым .

           Иркутский технический университет, который в последнее время стал тесно сотрудничать с Иркутским научным центром СО РАН, работает в рамках масштабного проекта  по производству поликремния в Усолье-Сибирском. Такое же тесное взаимодействие должно быть и в Бурятии в самое ближайшее время, потому что ясно, что будет происходить централизация образовательных учреждений. Практически во всех соглашениях, которые СО РАН заключает с регионами, присутствуют вузы. Это происходит в Кузбассе, в Забайкальском крае, в Алтайском крае, т.е. у нас есть положительный опыт взаимодействия. Есть хороший информационный справочник по взаимодействию Сибирского отделения РАН с вузами, там эта проблема рассмотрена в полной мере.

                                                                                                                                                                                                              ак. А.Л. Асеев